Скандал и грех - Страница 12

Утешающий храп внезапно смолк, одинокая и несчастная миссис Спурджен забарабанила в крышу тростью.

– Остановись у первой гостиницы, какая тебе попадется! – рявкнула она кучеру. – И помедленней, болван! От твоей неосторожности меня уже мутит.

– Помедленней, болван! – прохрипел ара, заставив Абигайль подскочить.

Миссис Спурджен вдруг призналась ей, что мочевой пузырь у нее величиной с пуговицу, и они должны будут останавливаться каждые полмили.

– Я знаю, это беспокойство, но что поделаешь.

«Беспокойство» оказалось слишком оптимистичным взглядом на вещи. При четвертой остановке Абигайль уже с завистью смотрела на едущую впереди багажную карету. Более того, после здорового сна и чашки чаю миссис Спурджен предложила выпустить Като из клетки. Абигайль была категорически против.

– Но вы бы не стали два часа подряд держать в клетке ребенка, мисс Смит, – заявила леди, пораженная ее жестокостью.

– Почему нет, если у ребенка клюв и когти? – едко сказала Абигайль.

– Клюв и когти! Клюв и когти! – пронзительно крикнул ара.

– Вам нечего бояться, – самодовольно произнесла одинокая леди, открывая клетку и разрешая птице вскарабкаться ей на плечо.

Абигайль даже передернуло. Като скорее походил на маленького дракона, чем на прелестных волнистых попугайчиков, которые были у нее дома.

– Не беспокойтесь, – сказала Вера Нэш. – Я его чем-нибудь угощу.

– И держите его рядом с собой, пожалуйста, – настоятельно посоветовала Абигайль.

Почувствовав, что она боится, красный ара подлетел, уцепился длинными серыми когтями за ее плечо и клюнул в ухо. Холодный голубой глаз пристально смотрел на Абигайль.

– Клюв и когти! – прокаркал попугай.

Абигайль испуганно вскрикнула, миссис Нэш бросилась ее спасать, а миссис Спурджен неодобрительно покачала головой.

– Всего капелька крови, Вера, – заявила она, когда миссис Нэш прижала к уху Абигайль носовой платок, и Като вернулся к хозяйке.

При следующей остановке Абигайль с облегчением увидела во дворе гостиницы багажную карету и, не сказав «прощай» своей компаньонке, сбежала туда. Она бесцеремонно сбросила с сиденья шляпную коробку и пристроилась рядом с Пагглс, которая заботливо накрыла молодую леди своей шалью. Запах лаванды с детства успокаивал Абигайль, и вскоре она заснула в покачивающейся карете.

Эванс разбудила ее, когда они подъезжали к гостинице в Танглвуд-Грине. Осторожно передвинув седую голову няни, лежавшую на ее плече, Абигайль выглянула из окна. Шел густой снег, небо было серым, но, судя по оживлению, гостиница «Роза Тюдоров» не пустовала.

– Река промерзла уже на три фута, – объяснил хозяин Абигайль, которая почла за лучшее не выходить из кареты. – Все молодые люди катаются по льду на коньках.

«Роза Тюдоров» была прелестным, наполовину деревянным зданием. Сад за ней, видимо, спускался к берегам той же реки, и, не будь здесь так многолюдно, Абигайль с радостью остановилась бы в этой гостинице.

– Не желаете стаканчик вина, дорогая? – спросил хозяин. Должно быть, он по ошибке принял ее за служанку.

– Нет, благодарю. Нас встречает мистер Уэйборн. Он здесь? Я одна из его новых арендаторов.

– Молодого эсквайра куда-то вызвали, мисс, – более уважительно сообщил хозяин. – Он все утро ждал вас и попросил, чтобы я присмотрел за вами. Могу послать мальчика.

Во дворе гостиницы стояла небольшая толпа молодых людей, один из которых дерзко ее разглядывал.

– Нет, ваша гостиница переполнена, – решительно сказала Абигайль. – Мы поедем дальше.

– Молодой эсквайр…

– Мистер Уэйборн не предполагал, что вы будете со мной спорить, – нахмурилась она, чувствуя дрожь Пагглс. – Мы не можем ждать в таком шумном месте, а если мы сейчас не уедем, снег задержит нас тут на всю ночь. Будьте добры, укажите кучеру дорогу к поместью. И, с вашего позволения, нам требуется еще один горячий кирпич.

Когда мальчик принес кирпич, Абигайль сама подложила его под ноги Пагглс. Горничная миссис Спурджен, похоже, удивилась, что молодая леди настолько внимательна к служанке, но Абигайль это не волновало. Пагглс была единственной из служанок, кто уехал с леди Анной после того, как та вышла за Рыжего Ритчи, и для Абигайль она была скорее бабушкой, чем горничной матери.

Когда почтовая карета, обогнув высокие обледенелые вязы, остановилась, Абигайль выглянула в окно… и не поверила своим глазам.

– Боже мой! – воскликнула она.

В конце подъездной дороги стоял дом, вернее, красивый прямоугольный коттедж из розового камня, наполовину скрытый плющом, как ему и полагалось бы. Но упавший недавно громадный вяз продавил с левой стороны крышу и мансарду, осколки разбитого стекла разлетелись по снегу. Несколько мужчин в теплой одежде смотрели на этот беспорядок и сокрушенно качали головой.

– Что это, мисс Смит? – удивилась Эванс.

Абигайль молча распахнула дверцу кареты и выскочила, забыв, что еще не опустили подножку. Все кончилось ее падением в сугроб с четырехфутовой высоты.

– Я полагал, леди обычно позволяют джентльмену открыть для нее дверь, – сказал Кэри Уэйборн, помогая ей подняться.

Абигайль мгновенно узнала этот голос, и все мысли о вязе, упавшем на дом, вылетели у нее из головы. Она заблуждалась, когда решила, что может встретиться с ним и остаться разумной. А что получилось? Его вид и близость словно парализовали ее. Она не могла ни говорить, ни двигаться, только беспомощно смотрела на него. Да, совсем не так она представляла себе их новую встречу.

Кэри тоже был немало удивлен такой встречей. Поскольку его сестра знала всех дебютанток в Лондоне, он не сомневался, что увидит перед собой Козиму Вон, свою ирландскую кузину. Хотя ее приезд в Хартфордшир ради встречи с ним льстил его тщеславию, крайняя смелость этого поступка весьма озадачила Кэри, ведь он считал ее молодой женщиной, почти искалеченной робостью. И вот она здесь, смотрит на него, как раненая лань, этими странно умоляющими светло-карими глазами.